Крупки для Христа

Свердловский областной суд (Россия) отменил приговор, вынесенный Дзержинским районным судом Нижнего Тагила главе нижнетагильского фонда «Город без наркотиков» Егору Бычкову. Об этом 3 ноября сообщает РИА Новости.

Дзержинский суд в октябре приговорил Бычкова к 3,5 годам лишения свободы. Областной суд заменил реальный срок 2,5 годами условного заключения.

На решение суда, безусловно, повлияло общественное мнение и внимание к нему президента России. В защиту Бычкова выступили многие журналисты, правозащитники и блогеры, а его друзья создали сайт в его поддержку, который заявляет, что дело против Егора — не что иное, как попытка «Системы наркоторговли, в которую вовлечены и бандиты, и прокуроры, и сотрудники МВД, и многие другие», уничтожить того, кто бросил ей вызов.

Солист группы «Чайф» Владимир Шахрин встретился с президентом России Дмитрием Медведевым, чтобы рассказать ему о деле фонда, после чего президент поручил Генпрокуратуре взять дело под контроль.

На первый взгляд, может показаться, что справедливость восторжествовала и православный христианин, пострадавший за веру, который бросил вызов силам зла, одержал окончательную победу. Однако, не все здесь черно-белое. Для тех, кто незнаком или мало знаком с этой историей попробуем разобраться по порядку…

Фонд «Город без наркотиков» был создан в Екатеринбурге в марте 1998 года. По словам организаторов фонда: «В то время Фонд занимался агитацией населения, направленной на здоровый образ жизни, выпуском листовок о вреде наркотиков, проведением спортивных соревнований, поддержкой детских спортивных клубов и т.п. В августе 1999 года было решено кардинально сменить политику Фонда в связи с осознанием масштабов распространения наркомании и наркоторговли в городе и области». Были существенно пересмотрены цели и задачи деятельности Фонда, поменялся состав руководства и учредителей. В это же время Фонд получил поддержку со стороны Русской Православной Церкви в лице Архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия, который благословил деятельность Фонда «Город без наркотиков».

Когда Екатеринбург захлестнула волна наркомании, возмущенные бездействием милиции и властей, общественные деятели Евгений Ройзман и его приближенные, решили начать свою собственную, решительную и бескомпромиссную войну с наркотиками, наркоторговцами и наркоманами.

Фондом был создан информационный центр, где собирается, обрабатывается и анализируется информация о наркотиках с различных территорий. Цифрами, предоставленными Фондом, оперируют в своих докладах многие официальные лица. Благодаря информации Фонда успешно прошли несколько крупных операций по пресечению деятельности наркодельцов. Например, в течение двух месяцев совместной работы Фонда с Кировским НОН было возбуждено более 50 уголовных дел на наркоторговцев за сбыт и выявлена сеть бывших и действующих сотрудников милиции, участвовавших в сбыте и поставке наркотиков.

По сообщению Информационного агентства Белорусской Православной Церкви, за первые четыре года работы екатеринбургского фонда «Город без наркотиков» смертность от употребления наркотиков в городе упала в 12 раз. В период с 2002 по 2009 годы в Екатеринбурге не было зафиксировано ни одной детской смерти от наркотиков. Через реабилитационные центры фонда прошли многие тысячи наркоманов, в дальнейшем не имевшие рецидивов. К каждой записи в блоге одного из основателей фонда Евгения Ройзмана приходят десятки комментариев с благодарностями.

Однако в октябре руководителя нижнетагильской организации «Город без наркотиков» Егора Бычкова Дзержинский районный суд Нижнего Тагила признал виновным в похищении людей и незаконном лишении свободы. Гособвинение требовало приговорить его к 12 годам лишения свободы.
По версии следствия, Бычков похищал наркоманов и заставлял их проходить реабилитацию в «Городе без наркотиков».

Следует заметить, что «похищал» наркоманов Бычков после того, как брал с родителей расписку об их согласии на принудительное лечение их сына или дочери. Однако принудительное лечение взрослого человека является незаконным, что и явилось причиной обвинения.

Тем не менее, если бы только это. Но деятельность фонда включала: избиение наркоманов, приковывание наручниками, сожжение домов этнических меньшинств (цыган), вовлеченных в наркоторговлю. Вот свидетельство одного наркомана, прошедшего через реабцентр (имя и фамилия, по понятным причинам, не указываются).

Я то к ним попал, когда он еще только открылся, в 2000-ом году. В юго-западном районе есть цыганский поселок, можно сказать, там центр города, частный сектор. Там жили цыгане. И там было как в магазине. Я сам лично там в очереди стоял. В окошко. Там половинка 40 рублей, грамм – 80. По настоящему в очереди. Там приходишь – кто последний? Встал, и к окну. И ездят УАЗики там постоянно одни и те же. Цыгане, как я потом узнал, платят им [милиционерам] по часовой. В смысле за каждый час, что они никого не трогают.

И вот начали группами – Ройзман, Уваров и Кабанов. Кабанов тоже, как бы, бывший наркоман. Я с ним тоже даже сталкивался, когда он кололся, помню его. И они начали шевелить этих цыганей, ходить, делать контрольные закупки. И фактически приглушили это все. Стало сложно со всем этим, все стали бояться его. Потом они открыли реабилитационный центр. А я попал в самом начале, [когда] у них еще толком ничего не было. Меня товарищи туда обманом привезли – приехали ко мне, сказали, давай съездим, там с психологом пообщаешься, если нет, то уедешь в больницу. И вот специально обманом меня туда [в офис ГБН] привезли. Это самый центр города, на улице Белинского. Там как заезжаешь во двор, ворота там бац, и закрылись. Вытащили меня из машины. Я говорю – ну понятно все. У них была такая «холодная», как бы она называлась. Это комнатка в офисе под лестницей прямо. Там если положить два матраца, на пол, да, вот, обыкновенные матрацы. В пионерских лагерях такие были. И еще до стены сантиметров 80, ну метр может. И туда вот набивали наркоманов. Кого там родители привозили, также обманом.

А чего в этой комнатке было? Спали там люди?

Нет, сидели. Всех кумарило. Ну, представляешь, 21 человек нас там было, всех кумарит… Бутылка стоит под мочу, это туалет. Из еды, хлеб вода. Там по стенам буквально это все текло, вонь стояла такая ужасная. Там же все потеют все, запах там, ну, вообще. Трудотерапия. По 5 человек выгоняли каждый час на работу. Снег с места на место перетаскивали, ну все такое. Ну, хотелось даже самому быстрее выйти [из холодной], на этот час поработать.

А спали как?

Никак. А как на кумаре спать? Никак не спать, ты же не спишь.

Десять дней?

Ну, да. Ну, постоянно же меняется там. Бывало что не 20, а 12 человек. Кого увозят, знаешь, кого отпускают. То есть меняется постоянно контингент. Пока выгнали этих пятерых на работу, можно чуть-чуть там прикорнуть. Ну, вообще, условия конечно ужасные.

У них такая система была. Вот ты новенький пришел, привезли тебя, ведут в отдельную комнату, стоит кушетка, ты ложишься, до трусов снимаешь штаны, и встают двое-трое [сотрудников фонда], меня втроем лупили одновременно. И лупили до того, пока не почернеет заднее место. Руки нельзя подставлять, ничего. Еще хуже будет, если руки там подставишь. Вообще капут. По рукам начинают бить там лопатами, дубинами. Зачем это надо. Еще больнее будет.

А для чего нужно было избивать людей?

Не знаю. Ну, как бы учат. Как бы, ну, проучивали наркоманов – будешь еще колоться, будешь? Все кричали – ой, не буду больше, остановите, клянусь, отвечаю, только не порите, не порите меня, пожалуйста.

А всех били, и девчонок и парней?

Да, всех, и девчонок и парней. Я то когда был там, еще не было для девчонок ребцентра. Он только-только открылся, а для девчонок как бы не было, их очень мало там было. И вот как бы сажали всех на три дня. Через три дня приходили родители в офис, и им Кабанов с Ройзманом уже начинали в уши впихивать, что его надо на реабилитацию там, туда-сюда. Давайте ложите, да у нас тут есть Изоплит [реабилитационный центр]. А там уже лежишь месяц в карантине, на наручниках. Две недели пристегнут двумя руками к железной кровати, там отпускают только в туалет. И две недели на одной руке. А потом отпускают [снимают с наручников] вообще через месяц. Из еды только хлеб-вода.

А вот примечательные слова другого человека, уже женщины, прошедшей через реабцентр».

А знаешь, те девченки с кем я была [в фонде]… умерла девчонка Катя. Потом короче тоже девчонка, она с Перми, что ли, сама по себе такая, ну знаешь, такая бизнес-леди. И знаешь, почему, скорее всего, начали умирать? Потому что все, абсолютно все, думали – я выйду, я буду колоться, я по-любому уколюсь. Одни мысли были только уколоться. На карантине мысли были поесть. А вот после мысли уже были – как бы уколоться. И этого все хотели. И я, знаешь, я там со многими потом еще общалась, встречалась, и я не знаю ни одну, чтобы не кололась.

А есть какие-то программы в городе, про которых есть мнение, что они действительно помогают?

Не знаю, про таких я не слышала. Я слышала, что есть какая-то клиника. Какая-то, но она очень дорогая. 50-60 тысяч в месяц. Там действительно врачи квалифицированные. А бесплатные, это вот объявления везде расклеены. Это эти, сектанты.

Сам Егор Бычков заявил: «Все эти потерпевшие, как и любые другие наркоманы, опасны для общества. Прокуратура защищает преступников».

В этой истории примечателен еще один момент. Известный публицист, священник Украинской автокефальной православной церкви (обновлённой) Яков Кротов на Радио Свобода написал: «Краем уха услыхал в магазине телепередачу: оказывается, эти социальные адаптаторы служили еще и молебны для своих «подопечных». Знал бы раньше, я бы крепче выразился об этом деле. Вот оно – не просто изуверство, а кощунство и богохульство в чистейшем виде».

Такая вот история. Которая, кстати, не закончилась. Лично у меня она вызвала глубокие раздумья.

Во-первых, то что общественное мнение активно поддержало Егора Бычкова – неудивительно для России с ее правовым нигилизмом и извечным произволом. Робин Гуды всегда ценились в ее истории. Но если перенести ситуацию на нашу страну, вряд ли настроения кардинально отличались бы.

Во-вторых. Методы Егора Бычкова напоминают мне кодирование алкоголиков. Желаемый результат достигается (на время). Но результат для кого – для окружающих. Наконец-то избавились от проблемы. А сам алкоголик? А сам алкоголик, освободившись от кодировки, наверстывает упущенное. И что, теперь наркоманам всю жизнь жить в наручниках, как тем алкоголикам со вшитыми ампулами? Видел интервью женщины-наркоманки, которая ХОТЕЛА избавиться. Поступив в реабцент с помощью Божьей стала свободной. Яков Кротов очень точно подметил, что с духовной точки зрения эта «технология» – богохульство. Мы это уже проходили: для того, чтобы человек не попал в ад, «спасем» его насильно. Ну и что, спасали? Нет, только вызывали ненависть и отдаляли людей от Бога. А если некоторые и становились «верующими», то это были духовные инвалиды. К сожалению, подобная практика существует и по ныне.

Интересно, какова была бы реакция в обществе, если бы так поступили протестанты?…
Крупки для Христа.

Один комментарий на “О «Деле Егора Бычкова»”